Великий Гэтсби

Ревущие 20-ые: молодой человек Ник Каррауай (Тоби Макгуаер) селится по соседству с таинственным богачом и чудаком Гэтсби (Леонардо Ди Каприо). По выходным Гэтсби собирает умопомрачительные вечеринки, куда бездельники и красотки съезжаются со всего Нью-Йорка пить шампанское. Чем Гэтсби зарабатывает на жизнь в начале никому неизвестно, от чего он для всех становиться только интереснее, но в общем, не стоит забывать, что 20-ые годы – расцвет бутлегерства. Молодые люди быстро находят друг в друге родственные души на почве службы в армии, а кроме того Ник нужен Гэтсби по личным причинам: его родственница Дэйзи (Кэри Маллиган) оказывается старой любовью Гэтсби, собственно, громкие вечеринки закатываются с расчетом на встречу с ней. У Дэйзи есть богатый муж, изменяющий ей с пошлой женой автомеханика - все, кто читал великий роман американского классика, знают, что ничем хорошим это не закончится.

Никто не спорит, что век джаза, который и представляет роман Фитцджеральда – век падения морали, дешевого алкоголя рекой, танцев и девушек с короткими стрижками. Но у База Лурмана выходит совсем неинтересно: «Великий Гэтсби» по мнению режиссера - пошлый карнавал с фейерверком, аттракцион наших дней: дорогие общие планы, салюты, 3d, в конце концов, безумный саундтрек из нулевых, который хоть и местами прекрасен, но то и дело норовит перебить фильм. Ди Каприо похож на лощенного кота, а также почему-то при просмотре тяжело избавиться от недавно сыгранного им директора ФБР. Маллиган изображает дурочку, заламывает руки, под крупные планы ее глаз дают грустную музыку. От Макгуаера остается смешанное впечатление – он то ли единственный живой человек во всей этой безумной карусели, то ли опять талантливо изображает своего человека-паука – вроде бы, в этом нет ничего нового. За великий роман (после которого, жизнь Фитцджеральда, кстати пошла под откос, писатель не выдержав славы и окружающей его жизни, долго и мучительно топил свой талант в вине) обидно – от него, к сожалению, остался гламурный клип под разношерстные песни всех модных нынче артистов.

«Великий Гэтсби» База Лурмана – это гротескная фреска в стиле поп-арт. Режиссер сделал с романом то, что сделал Энди Уорхол с фотографией Мерилин Монро: разукрасил и размножил с помощью трафаретной печати. Когда на экраны вышла неоднозначная картина Гаспара Ноэ «Вход в пустоту», один из критиков назвал ее «самым технически амбициозным куском барахла в истории кино». Этой оценки, по-видимому, достоин и «Великий Гэтсби».

Баз Лурман снял идеальный голливудский фильм: настолько безупречный, насколько безупречна предсмертная маска в своей невозмутимой завершенности. Это – поэзия, но поэзия, увы, графоманская. Так экранизируют комиксы – «Город грехов» или «300 спартанцев». Эффектная, но искусственная открытка. «Великий Гэтсби» войдет в историю как первая мелодрама, чьи затраты на спецэффекты сравнимы с бюджетом «летнего» блокбастера. Это – мьюзикл без мьюзикла, фантастика без фантастики. И все же. Экранизация «Великого Гэтсби» должна была стать именно такой: грандиозным «ничем». Не сюжет, а сам феномен создания этого великого клипа красноречивее всего выражает главную идею романа.

Гэтсби, которого сыграл Леонардо ДиКаприо, поражает своей мощью: вот он, король Мидас, превращающий в золото все, к чему бы он ни прикасался. Баз Лурман оголил самый главный нерв Америки, дотянулся до самого его сердца: он экранизировал не роман, а идею, которой была рождена эта страна. Есть какое-то издевательство в том, чтобы показывать сцены из жизни начала XX-го века под музыку начала XXI-го века. Создатель словно говорит: «Эй, ничего не изменилось, это все та же Америка, к которой вы так привыкли, только вместо Ламборгини – Дюзенберг лимонового цвета».

Вся кинолента – это заключительная сцена картины «Сансет бульвар» Билли Уайлдера: триумфальный выход Нормы Десмонд в образе Саломеи к своим многочисленным «зрителям». Но зрители – это полицейские, а сама актриса – сошедшая с ума стареющая женщина. Фильм «Великий Гэтсби» – идеальная постановка Голливуда потому, что в этой постановке он достиг своего предела: абсолютной графомании.